Самсон при этом «гудел» — довольно забавно, что в бою с тварями… ну точнее оборудованием, пусть и био, предназначенным для тыжа своими габаритами — от тяжёлого плазменного резака не было никакого толка. И ещё нам очень повезло, что эта биоплазма была у альтов единственным оружием.

— Молодцы, ходу! — через минуту после начала схватки озвучил я.

Начинала разгораться надежда, что может пронесёт. А когда мы приблизились к центру, где была поляна с каким-то живым оборудованием…

— Я не сплю? — на полном серьёзе поинтересовался я.

— Или мы все спим. Но не вирте, точно, — растерянно ответил Андрей.

Дело в том, что вокруг оборудования на поляне… никого не было!

21. Награда герою

— Огонь оставшимся зенитным боеконструктом не ведётся с момента начала боестолкновения, — скинув данные доложила Мила, выполняя функцию оператора-аналитика.

Реально умница, но и в её голосе было слышно непонимание (офигевание полное, тотальное, но непонимание, так уж и быть). То есть, у нас выходит, что неполная десятка этих альтов, с двумя биоплазменными зенитками и в мощной броне… и всё? Бред какой-то, так не бывает! Хотя…

Если не офигевать, а думать, то выходит что такое везение может быть. Даже не чудо, если подумать: альты базово асоциальны, ну уж на фоне нормальных людей — точно. И то, что известно про Светлолесье, например, это «геронтократическая конфедерация с элементами клановой аристократии». Ну, то есть чем более долгоживущ светлолесец, тем он более социально весом. При этом, жесткой структуры управления у них нет, организация «конфедеративная», а власть есть у всяких патриархов-матриархов, но только в рамках «клана» — очевидно, группы близких и дальних родственников. Ну, судя по мной прочитанному так выходит, да и не в светлолесцах дело.

Дело в том, что индивидуализм у альтов цветёт и пахнет, вне зависимости от их сортов. А возможности биооперирования… Скажем так, судя по всему, альты не просто так конфедеративны. При всех недостатках биопроизводство имеет стимулирующее подобный индивидуализм качество, а именно «рост». Ну, например, чтобы аналог этой крабо-луко-зенитки сотворить, нужны сложные цепочки производства, куча человеко-часов.

А альту нужен инструмент, точнее два: «лабораторный журнал-вычислитель» и корректор генов. И куча питания, но с этим в джунглях проблем нет. То есть, расклад с горсткой альтов, которые в силу каких-то отклонений решили на нас поохотиться зенитками — не только возможен. Он, похоже, нас окружает, несмотря на бредовость.

— Располагаемся на краю поляны, к этому… оборудованию, — с трудом цензурно обозначил я лоснящюся и подрагивающую пакость, — не приближаемся. Ждём челнок для эвакуации.

— Николай, посланники, — напомнил Андрей, что сделал правильно — я не то, что забыл, но отложил и мог «откладываться» до провала задания. — Дабл-Р, возвращайтесь на пеленг, — сообщил я разведчикам.

Ну, потому что подмога из Идигена будет максимум через четверть часа. Это не полицейский участок мадамы Пелагеи: тревожные группы экстерминаторов и транспортные челноки всегда наготове на внешней границе города. Собственно, это и есть основная экстерминаторская работа, ну, занимающая большую часть жизни: ждать, когда что-то стрясётся, ну и стрясшееся экстерминировать. Хотя, учитывая наш скудный опыт… Ну, недаром я собираюсь зарегистрировать название нашего отряда как «Отряд Неудачников». Но тенденция выходила такой, да и чёрт с ним.

А вот в небе есть, пусть и нечасто, всякая биопакость, представляющая для экстерминатора в броне опасность. Про тащимых посланцев и речи не идёт. Пакость летающая встречается не часто, конечно, но кормить их подохранными посланниками нам устав не велит. При этом, хоть и практически стопроцентно, врагов в округе нет, но это «практически». Я исхожу из стандартных боевых схем, согласно которым… всё не так с этими сволочными альтами. И блин, какие же они гнусные, этими своими щупальцами-губищами на ратоморфов похожие! Реально — гадость гадостью, трёхглазая!

Так вот, разведчики, мониторящие обстановку в округе, нам самим не помешают, безопаснее будет.

Пока я это думал, на поляну спикировали Ромка с Ритой, которых за спину приобнимали посланники, стоя на дисках. Их мы поместили вглубь нашей формации на опушке, отправив дабл-Р на облёт. Правда, Электродрель пыталась что-то там сказать, на что я, признаться, нагрубил. Но по делу, да и не расшаркиваний и хрени дипломатической после всего произошедшего!

— Николя, а что… — начала было альтка, подойдя ко мне.

— Детали по нападению знаете? — резко уточнил я.

— Как я могу знать, если…

— Тогда — не отвлекайте, — отрезал я.

Судя по выражению на физиономии — обиделась. Но вот совершенно не волнуют её обиды в данной конкретной ситуации. А если «совсем обиделась» — экстерминаторский оклад социального довольствия позволит и без скидок закупаться, мужественно решил я. Впрочем — вряд ли, клинических дур не берут в посланники даже альты. Да и я бы заметил за годы… Но это не точно.

Перестав думать об альтке (ну кроме как в разрезе задания), я принялся проверять состояние отряда. У нас, конечно, даже не в виртуале не первый, а целый второй бой. Но обстановочка… В общем, анализируя состояние себя, я могу сказать: психовал, боялся, дергался. Как в этом состоянии умудрялся принимать правильные решения и совершать правильные действия — чёрт знает. Но они точно правильные, потому что охраняемые объекты живы и целы, отряд — цел и боеспособен, а нападающие экстерминированы.

Ну а ребята… да нормально выходило. Андрюха медицинские показания постоянно мониторил, и приватно мне сообщил:

— В целом — даже удивительно нормально. От показаний твоей Эллы я вообще до сих пор в ступоре…

— Андрюх, она тебе что — нравится? — не понял я.

— Ну Элла — девчонка красивая, мало какой парень бы отказался, если бы она предложила, — вернул мне ехидный пилюлькин давнюю фразу. — Но нет. И я к ней не «привязался», Николай. Просто показания… Да сам посмотри: бой, ускоренные показания физической и нервной активности. А вот тут, видишь, — подсветил он совершенно ровную точку на диаграмме. — Это в неё альт выстрелил. Как она увернулась — ума не приложу. Но… где реакции, Николай? Где реакции⁈

— А ты на меня не кричи, — отрезал я. — И вообще, ты, что от неё биологического осталось, вспомни. И подумай, через что девчонке пришлось пройти. Может… ей всё равно. Или что-то такое.

— Может быть. Ладно, Коль, это я загоняюсь, похоже, не имею опыта работы с фактическим киборгом, — признал медик. — Так вот, я за тебя опасаюсь.

— А я что? Слишком…

— Пики нервной активности выходят за возможности…

— Командирский нейроимплант, — напомнил я.

— Мозга, Николай. Как ты не потерял сознание или вообще не заполучил кровоизлияние — я тоже не понимаю. Это — хорошо, но в дальнейшем я тебе категорически рекомендую перенастройку медблока экзокостюма, с вводом седативов.

— Э-э-э… Андрюх, а ты понимаешь, что тормознутый командир — смерть отряда? — опешил я.

— Мёртвый командир — гораздо хуже, Николай.

— Ладно, уговорил. Потом обсудим, в Идигене, — ответил я.

Это нейрошунт, похоже, точнее, области в голове, им сформированные. Ну и так как это именно области мозга, то и выдают показатели, для мозга несвойственные. И надо думать, что Андрею такое рассказать, чтобы… Ну впрочем, ладно, расскажу про нейрошунты то, что от Гены узнал. В общем-то, информация секретная, но такая, «условно секретная». А медицинский ленивец у нас — не трепач, лениво ему сплетни разносить, множа энтропию.

А через десяток минут за деревьями взметнулось пламя взрыва — это, очевидно, по второй крабозенитке отстрелялись, которая не значилась «деактивированной», а ещё через несколько минут на площадку шмякнулись пара транспортников, из которых с гиканьем вывалилась пара отрядов типа «десантно-штурмовые деструкторы». Мощнейшая броня, хоть и неповоротливые, тяжёлое оружие вместо молотов — в общем, суровые ребята… Которые первое время взяли нас на мушку! Но четверть минуты вращения пальцем у виска их угомонили.