— Точно так, господин…
— Да не «господинствуй», — отмахнулся Лекс, видимо приняв эту мою идею как «пройденную проверку». — Кирилл и есть Кирилл. «Кир» позывной, для краткости. Со всеми этими господами гробанёшся раньше, чем выговоришь.
— Но сейчас-то не в бою…
— А ты думаешь я от этого «господствования» оргазмические ощущения испытываю вне боевой обстановки?
— Я, с вашего позволения, о ваших оргазмических ощущениях не думаю, Кирилл, — принял я «правила игры».
— И правильно делаешь, — кивнул капитан. — Ладно, данные я тебе на планшет скидывал, ознакомился? — на что я кивнул. — Хорошо. Дежурство у твоего отряда раз в месяц, неделю. Остальное время, если не полная жопа… — на что уже я вопросительно поднял бровь, — Внештатная и чрезвычайная ситуация, вынуждающая к неограниченному применению силы, — уставно ответил он. — И прочие бла-бла, — неуставно дополнил он.
— Если жопа — задействуемся как подинённые силы Департамента, — понял я.
— Именно. В общем — всё, график дежурств уже на твоём планшете. Каналы связи есть. И… — тут капитан если не смутился, то затруднился. — Первое время со своими неудачниками воздержись от прогулок по северной казарме не по делу.
— Не понял, господин капитан, — нахмурился уже я.
— Да… так, парень. Ты и твои придурки — курсанты. Везучие, хоть и неудачники. Но «зелень», понимаешь? И для меня «зелень», но я тебя склады охранять не гоню, даю шанс. Потому что данные по вам изучал, может, и будет из вас толк. А вот тут ребята ЖИВУТ, — обвёл он округу рукой. — Пьют, расслабляются. И видят «наглую зелень».
— Конфликты, агрессия, попытки унизить.
— Типа того, Коля. И в карцер я направлю, но…
— Проще не доводить. Не мелькать лишний раз, послужить, стать «нормой», а потом уже налаживать контакты. Но, Кирилл, если к нам проявят агрессию…
— Парень, ты не понял. Я не говорю тебе становится раком, раздвигая булки. Я ПРОШУ тебя и твоих придурков не создавать, по возможности, конфликтных ситуаций. Смекаешь?
— Смекаю, — кивнул я.
И распрощавшись, утопал. Вообще — ситуация не слишком приятная. Но при этом… да тоже самое, как у меня на командирских курсах было. Тут ведь ещё проблема в том, что мы — силовики. В самом что ни на есть прямом смысле слова. И для силового социума агрессия и конфликт — предпочтительные пути решения всего. Не по злобе, а просто в силу специфики. Так что прав Лекс — конфликты будут, это как бы естественно. Я вот не подумал, точнее, даже не знал, что экстерминаторы живут «вместе». Думал, казарма — какое-то отдельное здание у каждого отряда, по четырём казармам информации просто не находил. Но Идиген не настолько велик, да и есть положительные моменты в этом «совместном проживании», в общем. Только мы, Отряд Неудачников, выходим «инородным элементом». И лучше вправду пока лишний раз не мелькать.
Пришёл к ребятам, «обрадовал». На вопли «да мы их всех порвём» пришлось рявкать. Ну и скорбные стоны Андрюхи добавили атмосферы, на тему: «я же всех этих придурков не реанимирую!» — причём явно не в адрес гипотетических противников.
— Мы — экстерминаторы. Мы служим городу, нам НЕ НУЖНО «всех рвать». Мы — новенькие, нестандартные. Если кто-то забыл простейший курс психологии, — ласково улыбнулся я, отчего некоторые крикуны ощутимо передёрнулись. — В общем — мы «инородный» а не враждебный элемент в сложившейся и отнюдь не монолитной группе. Они — наши союзники и коллеги. И всё, что нам надо — подождать, когда мы станем «не инородными».
— Как всегда, молодёжь — самые крайние, — буркнул Майкл, философски вздохнув. — Да понятно, старшой. Я сам лучше морду набью особо развоевавшимся, — посулил он.
— А я — добавлю, — веско пробасил Самсон.
— А я…
— А вы ещё тут подеритесь, горячие идигенские парни, — преувеличенно «по-женски» захлопала ресничками Колючка.
Посмеялись, да и стали служить. Вполне сносно, хотя конфликт с мордобоем был. И… у меня. Но я не виноватый, а пострадавший! Хорошо, что не «потерпевший», которым оказался сержант.
И дело было вот в чём. Мы обживаемся, тренируемся, готовимся потихоньку к первому дежурству. Это пребывание «на крыше» нашей казармы, с челноками, в полной боевой выкладке, всю неделю. Собственно, то, что называют «службой». И вот, сообщение именно мне: так и так, офицерский клуб северной казармы будет счастлив меня видеть и прочее. Сам по себе этот «офицерский клуб» — по сути, бар казармы, но для сержантов, лейтенантов, да и капитан завалиться может. Питейная, ну и всё, хотя, может, и опытом меняются, хрен знает.
Так-то казарма, после разбора, оказалась «городом в городе», не совсем так, но близко. Несколько питейных, клубов, даже пара борделей, официальных. И многие экстерминаторы просто не покидают толком казарму, кроме как по службе. Смотрится вроде и не очень… но не принуждает никто. А набравшийся в баре экстерминатор, лупцующий гражданских… Ну это смерти, трибунал, а то и казнь. К служащим Департамента смертная казнь применялась, именно из-за «Вынужденного применения силы». Просто гражданина — так референдум сетевой проводился, каждый раз, вне зависимости от тяжести и ужасов преступления. А экстерминаторов и полицейских — простым судом, в упрощенном порядке.
Так вот, после «официального приглашения» выходила у меня вилка. Если идти — скорее всего, будут конфликты, может, и мордобой. Типа указать «зелёному» его место, всё такое. Но не идти… это «в целом» испортить отношения. И в перспективе для меня и отряда выйдет гораздо хуже. Да банально, нам через неделю дежурить с четвёркой отрядов неделю… В общем — идти надо, решил я. «Отпрашиваться», как понятно, не стал, просто небрежно сообщил бывшим в гостиной «по делам». Андрюха точно понял (ну я парадный мундир не надевал, но «доблесть в огне» насандалил, уместно, как по мне) — кивнул, но проартикулировал беззвучно: «удачи».
Поднялся в лифте на «кутёжный этаж», зашёл в «Офицерский клуб». Вполне официальное название, и бар-кабаком. Правда, без танцплощадок, да и освещён поярче, в основном, в светлых тонах весь. Ну, скажем так, при общем направлении «пожрать-выпить» отличие чувствуется. И никаких собраний, сидит народ, кто за стойками, кто за столиками компаниями. На меня несколько человек пару взглядов бросили, но не больше не меньше. Ну и я вприсядку плясать не стал, орять «Я — Николай Керг!». Подошёл к стойке, где бармен, ветеран, сплошь в имплантах, кивнув мне шмякнул на стойку не толстую книгу, скорее журнал.
— Правила офицерского клуба, — сообщил он. — Пить что будешь?
— Пиво есть? — уточнил я, смотря на кран.
— Нет, — с каменной мордой ответил бармен. — Зато есть эль, — хмыкнул он. — Рекомендую.
— Ерёма правильно говорит, лучший эль в Идигене! — вдруг подал голос тип лет тридцати за стойкой, обдав меня перегаром. — А ты… — уставился он на меня, прищурив не слишком трезвые глаза. — А, молодой из «внештатного набора». Этот, Крезг…
— Керг. Николай Керг, — нейтрально ответил я.
— Дик Хренов, — представился собеседник. — Командир Шилолапых.
— Отряд Неудачников.
— Серьёзно? — поднял брови дядька, даже протрезвев на вид, а после кивка заржал. — Жжёте, молодцы! — проржавшись сообщил он через полминуты. — Ладно, кстати, тут капитан подкинул толковую идею, насчёт виртуалок. Говорил — твоя, так?
— Так.
— Молодец. Ладно, знакомься, а я… продолжу, — вдруг нахмурился он, опрокинул стопку в пасть и жестом потребовал ещё.
Лезть Дику в душу я не стал — видно, не просто так надирается. Может отряд кого потерял или ещё что. Тут даже наставления алкоголь «не одобряли», но его антистрессовые и как релаксанта свойства не отрицали. Ну скажем так, Андрюха мне примеры приводил: после стресса и потерь без пьянки — госпиталь. А с ней — терапия. Но не панацея, да и не всем помогает, конечно. Но — хочет пить пусть пьёт, мешать случайному знакомцу я не стал.
Ознакомился с «правилами» — да в общем ничего особенного, кроме того что из клуба могут «выставить» с концами общим решением. Ну или на время, «определяемое собранием командирами». Спутников — нельзя, морды бить — можно, но только в специально отведённом помещении с медиком. Собрания раз в месяц, явка обязательна, но судя по всему — ничего там не обсуждают, просто меняются опытом, общаются и пьют. Да и «прав» у этого собрания никаких, хотя и сила, определённая и немалая есть, как я понимаю.